Печать

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда

[Шери-Изумруд]

 В рамках неофициальной девичьей дружеской культуры можно выделить довольно устойчивый раздел формализованных игр.
Формализованные девичьи игры
Формализованные девичьи игры можно подразделить на следующие разновидности:
 Игры с прыжками
Они включают:
«Классики», возникшие, по-видимому, в Европе и перешедшие в 19 веке в Россию. В начале 20 века в «классики» играли преимущественно мальчики. К концу 1910-х годов в «классики» начинают играть и девочки. До 1930-х годов в «классики» играли как девочки, так и мальчики. По-видимому, превращение «классиков» в сугубо девичий вид досуга произошло в 1940-е годы (не исключено, что это связано с введением в 1943 году раздельного обучения и военизацией образования мальчиков). Начиная с 1950-х годов, классики, по нашим оценкам, являются «девичьей игрой», хотя, естественно, девочки могут принимать (и даже приглашать) в эту — девичью — игру мальчиков.
 «Скакалки». Собственно скакание через веревочку отмечено у крестьянских детей еще в конце 19 века. Однако «девичьи» скакалки получили распространение, на наш взгляд, не ранее 1930-х годов. Стихотворение Агнии Барто «Веревочка», написанное в 1941 году, документально фиксирует лавинообразный рост популярности «прыгалок» (» носят прыгалки в кармане, скачут с самого утра») в крупных городах. Хотя в качестве спортивного инвентаря скакалки могут использоваться мальчиками (мальчиками-подростками), но в качестве формы организации досугово-приятельской коммуникации с конца 1930-х годов скакалки являются исключительно «девичьим» препровождением времени. «Резиночки». Эта игра имеет европейское происхождение: в 1960-е годы она была распространена в Чехии и странах Скандинавии, в 1970-е годы она стала известной в Прибалтике, а в 1980-е годы приобрела популярность в СССР
«В козла». Игра с перепрыгиванием через отскочивший от вертикальной плоскости мяч, существует как минимум с 1970-х годов и популярна по настоящее время.
 «Шел козел по лесу…» Игра (больше напоминающая танец-хоровод) с приговариванием: «Шел козел по лесу, нашел козел принцессу: “Давай, коза попрыгаем, ножками подрыгаем”». Существует по меньшей мере с 1950-х годов.

[Шери-Изумруд]

Коротко остановимся на генетических и функциональных аспектах бытования девичьих игр с прыжками. Прежде всего следует отметить принадлежность самого акта «скакания» к неправославной религиозности. Во-первых, скакание (тесно связанное с плясками) являлось непременной частью тайных (ночных) языческих празднеств, осуждавшихся православной церковью. Во-вторых, скакание входило в «арсенал» сектанских ( «скопцы», «хлысты», «прыгуны») молитвенных практик. По-видимому, скакание в обоих случаях выполняло роль трансовой техники, обеспечивавшей участникам экстатические переживания. На наш взгляд, девичьи прыжковые игры вполне успешно реализуют потребность в трансе, возникающую в актах внутридевичьей инкультурации — в процессе обучения старшими девочками младших «престижным» игровым практикам. Подтверждением этого предположения являются свидетельства ряда авторов сообщений, указывавших на продолжительный (многочасовой) характер прыжковых «радений» и сильнейшую психологическую вовлеченность в них. Кроме того, в прошлом прыжки являлись важнейшей составной частью целого ряда магических практик: прыжки через огонь имели брачно-плодородческую функцию; подпрыгивания и перепрыгивания являлись важнейшим элементом обрядов, направленных на повышение урожайности важнейшей сельскохозяйственной культуры — льна. Прыгание в поневу (а также сарафан, юбку, рубаху, пояс и т д.) было в России элементом обряда совершеннолетия девицы и свадебного обряда. Размышляя о ритуально-магической функции прыжков в славянской (и шире — европейской) традиции, вряд ли будет резонным говорить о сохранении этой функции в современных девичьих прыжковых играх. Но рассуждать о прыжковых играх в терминах эволюционистской школы как о «пережитках» (revivals), вероятно, тоже было бы неправильным.

  вряд ли девочки сознают ритуально-обрядовую и магическую семантику совершаемых ими формализованных прыжков, но она воспроизводится, скорее всего, на подсознательном уровне.

[Шери-Изумруд]

Девичьи игры с хлопками.
Этот жанр девичьей игровой коммуникации конституировался, на наш взгляд, довольно недавно — в 1970-е годы. Теоретически число текстов, которые могут сопровождать особого рода движения ладонями с хлопками, бесконечно. В действительности же существует весьма ограниченное число текстовых игр с хлопками.
«Весело было нам…» По всей видимости, эта «речевка» ( «На балконе номер восемь, ой, ой, ой, Мы сидели с братом Костей, фу-ты, грех какой! Весело было нам, там, пари-тури-рам, все делили пополам, правда? Ага!») 1980-х годов восходит к дореволюционной «авантюрной» песне, зафиксированной в 1920-е гг. фольклористами В.П. Бирюковым и Г.С. Виноградовым (Виноградов, 1999, 27-28). В последней фигурируют «лапти», «каталажка», «городовой», «махорка», «галерка», а в речитативе 1980-х — «милиция» и «балкон», но общность ритмического рисунка и сходство сюжетов налицо («Мы с галерки полетели… лаптем барышню задели» — 1920-е гг.; «Мы с балкона полетели, локтем барышню задели» — 1980-е годы). Таким образом, девичья культура сохранила (пусть в измененном виде) текстовую основу вышедшей из бытования песни.
«На Алтайских горах…» Наиболее известный вариант этого текста содержит повествование о падишахе: « На Алтайских горах, ох, ах Жил великий падишах, ох, ах, Захотелось падишаху, оху, аху Съесть большую черепаху, оху, аху…».Но свет на происхождение этой текстовой игры, как представляется, проливает текст, сопровождающий игру, не включающей собственно хлопки ладонями и сообщенный в 1987 году Светланой Зиминой из г. Риги (Латвия): «Еще одна игра. Все девчонки (мальчишки этим не увлекались) берутся за руки в кругу. В такт качают руками. А на «ох» — скрещивают руки на груди, кладя ладони на плечи, на «ах» кладут правую руку на правое бедро, левую — на левое. Потом все заново. А после «у меня живот болит» стараются пощекотать ближестоящего за живот, стремясь прикрыться: «На Алтайских горах-ох-ах Жило много черепах-ох-ах. Среди этих черепах-ох-ах Был один святой монах-ох-ах. И на этого монаха-оха-аха Вдруг напала черепаха-оха-аха (вар.: И вот этот вот монах-ох-ах Любил кушать черепах-ох-ах).Он схватил свои очки-чки-чки, Разорвал их на клочки-чки-чки, А потом как закричит-чит-чит: У меня живот болит-лит-лит!».
Приведенный текст про монаха заставляет вспомнить записанную собирателем Т.В. Кирюшиной в Костромской области песню ряженых («наряженок»). Поскольку песня была записана в 1976 году от женщин 75-77 лет, то, скорее всего, они слышали ее в 1910-х-1920-х годах. Вот первые строки этого эротического текста: «Преподобный монах-нах-нах, Чево роешь во штанах, нах, нах? — А я золото ищу, щу, щу, Никово не подпущу, щу, щу!…» (Песни ряженых, 1995, 228). Обращает на себя внимание сходство ритмического строения (троекратное повторение последнего слога в строке) и главного персонажа (монах) святочной песни «наряженок» первой четверти ХХ века и текстового сопровождения игры с хлопками девочек последней четверти 20 века. Возможно, это сходство указывает на обрядовое происхождение девичьих игр с хлопками.

[Шери-Изумруд]

«Два пупсика гуляли в тропическом саду …». Текст существует по меньшей мере с конца 1940-х годов. На наш взгляд, данная «речевка» восходит к «петербургскому тексту». Вместо «тропического сада» в первоначальном варианте, по всей видимости, речь шла о Таврическом саде. На петербургское происхождение текста указывают и «пупсики» — есть основания предполагать, что эта разновидность кукол пришла в Россию из Германии (слово пупс (Pups) — немецкое) и начала распространяться в Петербурге. О неслучайности присутствия «немецкой семантики» говорит и следующий речитатив.«Дюба-дюба». Может быть, именно в этой «заумной» «речевке» кроется потаенный (исходный) смысл всех девичьих игр с хлопками. В литературе уже рассматривался вопрос о лексическом сходстве детских «заумных» считалок с заговорами. Думается, девичья игра, включающая довольно замысловатые движения руками и сопровождающаяся формально бессмысленным текстом («…Дюба-дони, дони-аш, шарли пуба… а дони мэ, а шарли бэ… а-ми… эни, бэни, рики, таки, шульба, ульба, сентябряки, дэус, дэус, космодэус…») имеет много сходного с колдовским обрядом, поскольку именно в последнем не доступный пониманию текст включен непосредственно в ритуал.Вообще же, подобно прыжкам, хлопание в ладоши («[руко]плескание») является техникой «языческих игрищ». Вчитаемся в строки «Стоглава» 1551 года: «начнут скакати и плясати и в долони бити, и песни сатанинские пети». Пример 1422-1425 гг.: «Игумены и попы възбраняют вам от игрищ неподобных диавольских, от плескания; зане тая игрища неподобственная, еллиньская суть». Хлопание (удары) в ладоши церковь, таким образом, рассматривала как «эллинские» и тем самым «сатанинские» развлечения.
 челобитной 1636 года читаем: «В семый четверок по пасце собираются жены и девицы … под березы … и, поклоняясь березам, учнут песни сатанинские, приплетая, пети и дланми плескати и всяко бесятся» (Гальковский). Иными словами, в женско-девичьи обряды троицко-семицкого цикла («завивания березки»), судя по текстам 17 вв., входило хлопание в ладоши, сопровождаемые озвучиванием текста (исполнением песен). Таким образом, девичьи игры с хлопками, возможно, семантически «коренятся» в летних языческих обрядах, где обычными (если не главными) участниками были девушки.

[Шери-Изумруд]

  Уринальные девичьи игры
Речь идет о тайных забавах телесно-низового плана. Вот как вспоминают о них : «…в детстве…сядем на крыльцо и начинаем писять и соревнуемся, у кого дольше и дальше»; «…иногда она выигрывала, иногда я… у кого был ручеек длиннее, та … больше радовалась»; «…Она говорит: “Давай, кто до дорожки сможет”. Ну мы с ней и старались… — то она выигрывала, то я. Если кто-то выигрывал, был такой довольный, счастливый»; «Соревнование «кто дальше пустит струю» было до 4-5 классов… Еще соревновались, у кого дальше проплывет ручей»; «…Мы пошли с девчонками за яблоками на школьный двор… и кто-то захотел… пописеть. Я тоже захотела пописеть и предложила пописеть вместе — кто дальше. Остальные девочки дружно закричали, что тоже будут с нами. Тогда мы вышли на площадку перед школой, приспустили штанишки и… стали тужиться… Мы… долго следили, у кого дальше добежит ручеек». Мы привели цитаты из нескольких сочинений, чтобы показать, что данные забавы являются достаточно распространенным видом междевичьей коммуникации.Анализируя символику мочи в народной культуре средневековья. М.М. Бахтин, в частности, пишет: «Образы мочи и кала амбивалентны, как и все образы материально-телесного низа: они одновременно и снижают-умерщвляют и возрождают-обновляют, они и благословенны и унизительны, и в них неразрывно сплетены смерть с рождением, родовой акт с агонией. В то же время образы эти неразрывно связаны со смехом. Смерть и рождение в образах мочи и кала даны в своем веселом смеховом аспекте». М.М. Бахтин называет мочу «веселой материей», «веселой стихией»: «Кал и моча, — пишет он, — отелеснивают материю, мир, космические стихии, делают их чем-то интимно-близким и телесно-понятным (ведь это материя и стихия, порождаемые и выделяемые самим телом). Моча и кал превращают космический ужас в веселое карнавальное страшилище». Как показывает М. Бахтин, «обливание мочой и потопление в моче» играют большую роль у Ф. Рабле, в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль». Гаргантюа обливает своей мочой любопытных парижан, столпившихся вокруг него; его кобыла затапливает своею мочой часть войска Пикрохола, в поток мочи Гаргантюа попадают паломники. Пантагрюэль затапливает мочой лагерь Анарха  ( чего не верите??? )

[Шери-Изумруд]

Одновременно в состязательно-игровом мочеиспускании присутствует и другая семантика, ключ к которой дают якутские исторические легенды о первопредке Эллэе. Герой выбирает себе жену, исходя из визуальных свойств ее мочи («Эллэй стал примечать, как девицы мочатся») В одних вариантах Эллэй следует советам отца («если …предложат тебе выбрать жену, то следи за мочой и бери, не разбираясь во внешности, ту, у которой моча оставит пену с лежащего зайца»; «…выбери ту, у которой моча будет с пеной, такая жена будет детной»; «моча у этой девы будет с пеной, она будет плодовитой и станет прародительницей якутов»), в других — принимает решение, руководствуясь собственной логикой или неким неявным знанием («Эллэй …стал следить за девицами, когда они ходили мочиться. Наблюдая, заметил, что родная дочь Омогоя испускала мочу медленно, а воспитанница мочилась с шумом и моча ее вскипала пеной. По этой причине Эллэй женился на воспитаннице»; «Эр-Эллэй…стал наблюдать за девицами, особенно обратил внимание на то, как они утрами мочились. Младшая, любимая дочь мочилась, будто дождем оросит, а моча дурной, старшей дочери оставляла большое количество белой пены. Эр-Эллэй думает про себя, что эти приметы весьма существенны и предуказывают в будущем многочисленное потомство. Поэтому решил жениться на старшей.») Связь уринальных и половых свойств в народной картине мира прослеживается и в русском заветном фольклоре. Так, в сказке «Чесалка» поповна — «еще невинная девка» — «что ни выйдет, так стог и пересикнет». Благодаря этой необыкновенной способности дочери поп имеет возможность не платить своим работникам. После того как некий «удалой работник» лишает поповну невинности, та утрачивает свою чудесную способность и попадает в конфузную ситуацию: «…стала сикать через стог — …только себя обоссала». Аналогичный сюжет в сказке «Загони тепла» (Афанасьев)

[Шери-Изумруд]

Игра в «секретики» — широко распространенная среди девочек младшего возраста забава. («Манией среди девчонок моего возраста, были так называемые «секреты», когда выкапывали маленькую ямку, складывали туда осколки фарфоровой посуды, цветные стеклышки, прикрывали все это стеклом и закапывали. Это место мог знать только один хозяин «секрета» и тот, кому он особо доверяет»).Размышляя о культуролого-этнографических истоках игры в «секретики», М. Осорина высказывает гипотезу о связи ее с захоронениями. С.Б. Адоньева указывает на типологическую близость игры в «секретики» «хорошо известным в традиционной культуре формам ритуальных и игровых похорон». С. Адоньева отмечает параллельное существование «секретов» и игры в «похороны» в «современной детской культуре» и полагает, что «в детстве опыт иерофании обретает формы игры… в «секреты» и «клады»…» На наш взгляд, оправданно сместив акцент с похорон на «игры в похороны» и упомянув её существовавшие в русской традиционной культуре «игровые формы «похорон» кукушки, Масленицы, Костромы, русалки», С. Адоньева упустила из виду гендереный (девичий) характер игры в «секретики». Как представляется, именно это обстоятельство позволяет усмотреть в одной из перечисленных ею ритуальных и игровых форм похорон ту, в которой, на наш взгляд, и можно усмотреть корни игры в «секреты». Обряд похорон «кукушки», издавна привлекавший внимание этнографов, обладает рядом черт, сближающих его с «секретиками». Прежде всего, участниками обряда «в большинстве случаев…были девочки и молодые девушки приблизительно от десяти до шестнадцати лет» ). Во-вторых, исходные формы обряда указывают на его тайность  — в отличие, например, от публичности похорон Костромы или Масленицы. В-третьих, можно указать на нарядность куклы-«кукушки»: ее украшали стеклянными бусами — монистами; секретики же, как известно, должны быть «красивыми», а «стеклышко» выступает в качестве их непременного элемента. Наконец, в-четвертых, центральным смысловым элементом похорон «кукушки» являлось кумление девушек, то есть, собственно, установление тех особо доверительных отношений, во имя которых девочки показывают друг другу «секретики».

[Шукуфа]

Речь идет о тайных забавах телесно-низового плана. Вот как вспоминают о них : «…в детстве…сядем на крыльцо и начинаем писять и соревнуемся, у кого дольше и дальше»; «…иногда она выигрывала, иногда я… у кого был ручеек длиннее, та … больше радовалась»;

А я думала, так только мальчики играют.

Игра в «секретики» — широко распространенная среди девочек младшего возраста забава. («Манией среди девчонок моего возраста, были так называемые «секреты», когда выкапывали маленькую ямку, складывали туда осколки фарфоровой посуды, цветные стеклышки, прикрывали все это стеклом и закапывали. Это место мог знать только один хозяин «секрета» и тот, кому он особо доверяет»

А это было.

Продолжение есть- но.... детям до шАстнадцати

Точно заругает? ??? Вот так, на самом интересном и остановиться...

[Magician]

Да,секретики я с подругами тоже делала
Такие красивые получались!

[Шери-Изумруд]

 Вот все увидели только воспоминание, но не доказательство того, что любая девочка уже в юном детстве это магичка...